Мои родные и война

Мой папа Иван Иванович Глембоцкий является потомком одного из героев Грюнвальдской битвы (в семье бережно хранится его трофейный штандарт) с немецким Тевтонским рыцарским орденом. В результате храбрости и отваги пращура последующие поколения получили дворянство под эгидой герба польского гетмана Долывы. Почти через пять веков старший сын семьи Глембоцких Иван совсем юным парнишкой вместо окончания Вильнюсского политехникума (в период оккупации немцы его закрыли и угоняли молодежь на работу в Германию) с отцом, учителем по сурдопедагогике, бежал в Белоруссию. Ее освобождала Красная Армия и проводила мобилизацию. Не прячась в подвале или в лесу, мой папа сознательно и откровенно, не зная в то время русский язык, пошел на войну. Служил под Архангельском, примерно там, где и героини фильма «А зори здесь тихие». Был автоматчиком, выучился на военного шофера, прекрасно владея немецким языком, участвовал в захвате «языков» и в их допросе. После войны вернулся в Вильнюс, окончил политехникум, затем самый старинный в СССР Вильнюсский университет, защитил диссертацию, имел ученую степень доктора физико-математических наук, работал в Институте физики и математики Академии наук Литвы. Опубликовал более 100 научных работ по теоретической физике. Владел семью европейскими языками, был человеком широких энциклопедических знаний. Увлекался боксом. Был чемпионом Вильнюса, тренером, судьей (на фото И.И. Глембоцкий в центре). Скончался в 2005 году.

Дядя - Серафим Всеволодович Трунин. Предлагаю отрывки из некоторых его писем с фронта на почтовых карточках с гербом СССР и надписями «высылается без марки» и «место для штемпеля» или на просто на листке бумаги, свернутом треугольником, иногда с отметкой «проверено цензурой» - тогда заметны исправления в тексте. Адресатами писем были его родные. Мама – Варвара Афанасьевна Трунина (урожденная Митропольская, потомок митрополита времен Петра I), мать восьмерых детей и бабушка троих внуков и трех внучек, труженица и заботливая хозяйка, после гибели старшего сына, Серафима, получала пожизненно военную пенсию, умерла в возрасте 92 лет.

Олимпиада Всеволодовна Трунина – младшая сестра, вырастила и воспитала двоих детей (двое старших умерли до войны), помогала в воспитании двух внучек и правнучки, окончила медицинский институт, работала в последние годы войны врачом по месту работы мужа на нефтепромысле в Коми АССР, после войны работала врачом во Львове, а позже в Красковской больнице и Малаховской поликлинике. Умерла в возрасте 91 года.

Серафим Всеволодович 11 декабря1941 г. пишет: «Дорогая мама! Потерпи немного, обращайся ко всем врачам, не жалей никаких средств, обязательно продавай мои вещи, мне больно за тебя, тяжело думать, как ты, вырастившая и воспитавшая троих сыновей и дочь (Я.Г. - младшие четверо детей умерли в гражданскую войну), теперь вместо спокойной жизни тяжело болеешь и переживаешь за своих сыновей. Скоро вы начнете получать ежемесячно мой аттестат. С завода я получил поздравление с Новым 1942 годом, приятно, что помнят, но обидно, что я целых 11 лет (даже после института, работая директором нефтеперерабатывающего завода) не мог выхлопотать вам квартиру в Баку, в райком сколько не писал, не отвечают. Ну и пусть их, я по другой линии буду хлопотать».

В письме от 7 марта1942 г. он сообщает: «Нахожусь в Москве, в Резерве Главного Политического Управления Р.К.К.А. Бываю у маминых родных, они рассказывают, когда враг наседал на Москву фашистские стервятники старались прорваться к сердцу нашей Родины, но вы не представляете, какую они встречали сплошную завесу огня из фейерверка трассирующих снарядов и зажигательных пуль. Родным приходилось в день по несколько раз бегать в убежище и обратно с тюками и узлами. Рядом с тетушками живут их дочки, как и у тебя, мама, есть дочь Алла, но ты, мама, богаче, ведь у тебя еще есть маленькая внучка, которая, наверное, уже резво бегает и знает больше стихотворений, чем ее дядька».

В условиях сражений. Рядом со смертью, он радуется приходу весны, пробуждению природы. Так. в письме от 15 мая1942 г. его родные читают: «Работа идет горячая, выполняем приказы т. Сталина. Ваши письма вливают в меня еще больше уверенности, чувствую приток сил и энергии. Сейчас идут активные действия, жужжат пули, рвутся снаряды, подаются команды. Урвал минуту передышки и царапаю, лежа на животе, при свете универсальной «фитюльки». Весна здесь (под Ржевом) замечательная, снег только сошел, распускается верба, расцветают подснежники (посылаю в письме цветочек для Нелли), веселые голоса птиц веселят душу. Получая ежедневный боевой опыт, стараюсь оправдать доверие начальства и товарищей. Мама, ты спрашиваешь, когда я сплю? Отвечу просто, когда придется; уснешь, как умрешь, а встанешь, как не спал. Очень жаль, что Николай и Володя ничего не пишут, не так они уж заняты, могли бы родной матери в неделю раз черкнуть. Пожалуйста, передайте привет Полине, после войны мы обязательно встретимся».

Последнее письмо он отправляет 8 июля1942 г.: «Извините за краткость, писать некогда, дела есть, да и фрицы мешают, надо их успокоить, как надоедливых насекомых. Стало больше работы иногда под градом пуль и осколками мин, выполняем приказ т. Сталина и начинаем громить фрицев с тем расчетом, чтобы разгромить их в этом 1942 году. Мы получили радостную весть об открытии 2-го фронта в Европе. Как мне хочется помогать, работать и жить для вас, но я обязан Родине служить за ее заботу обо мне, за ее воспитание, за ее учебу и образование, за Вас, дорогих матерей, воспитавших нас и давших нам счастливую жизнь, за наших сестер и братьев, работающих на заводах и фабриках без устали с великим энтузиазмом. За все это я должен и буду служить Родине до конца своих дней!»

Серафим Всеволодович был старшим сыном. Он получил имя в честь святого Серафима Саровского, после канонизации которого церковью и Николаем II, Трунина Варвара Афанасьевна совершила паломничество в место нахождения его мощей. Серафим Всеволодович вышел из дворянской семьи Труниных, обосновавшихся в Рязанской губернии. Благородный, талантливый и трудолюбивый человек, он везде был первым: в школе, институте, на заводе. Его письма с фронта проникнуты оптимизмом и любовью к Родине. Дома Серафим Всеволодович был бескорыстным помощником для мамы, в семье серьезным наставником для своих младших братьев и сестры, в институте и на производстве свои отличные знания он передавал однокашникам и коллегам. Недаром сразу же после окончания института Серафим Всеволодович был назначен директором нефтеперерабатывающего завода в городе Баку. Мы в семье не знаем, была ли у него броня, но нам хорошо известно, что дядя одним из первых ушел на фронт. И здесь, попав в Ржевскую «мясорубку» на Калининском фронте, он, как комиссар, первым шагнул в атаку и погиб. Ему было 33 года. После войны следопыты-пионеры и комсомольцы по крупицам собирали останки воинов. Прах Трунина Серафима Всеволодовича покоится в братской могиле в селе Глебово Ржевского района. Его мама и родные в 1975 году побывали на этом страшном поле. Оно сильно поросло малиной, которая любит фосфор. А это – кости.

Серафим Всеволодович Трунин (мой дядя по маминой линии), при жизни очень добрый и ответственный человек, инженер-нефтяник, комиссар, в 33 года погиб смертью храбрых под Ржевом в1942 г. Похоронен в братской могиле.

Николай Всеволодович Трунин (милый романтик) - средний брат - был специалистом по обслуживанию и ремонту военных самолетов, пропал без вести: военный эшелон, на котором он был отправлен на фронт с платформы Бакинского вокзала, ушел «в никуда», а вероятно «в небо»; в самом начале войны он похоронил единственного сына Генриха и в 1942 году в 31 год пропал без вести. (На фото он в центре в светлом.)

Владимир Всеволодович Трунин (весельчак с голливудской улыбкой) – младший брат, военный летчик, воевал с японцами в Манчжурии, после войны окончил Московский институт связи, воспитал четверых детей, умер в возрасте 92 лет.

(Я.И. Глембоцкая)