Кочневы

Мой отец Кочнев Василий Ефимович родился в 1916 году. После призыва на военную службу служил на Дальнем Востоке. О дедовщине тогда и не слышали, с призывниками обращались хорошо, а обеспечением питанием занимались сами. Отец рассказывал, как они ходили на ночную рыбалку для всей части, вернулись утром, а часть ушла, пришлось догонять. Это начались бои с японскими войсками.

22 июня 1941 года – услышав о нападении фашистской Германии, сразу понял, что он и его сверстники обязательно будут призваны, и предложил своим друзьям не ждать, а идти добровольцами. Его направили на обучение, присвоили звание лейтенанта, назначили командиром танка Т-34 и предложили на выбор место службы – Сталинград или Москву. Он выбрал Москву, куда и прибыл осенью 1941 года. В разгар битвы за Москву. Это был шок. Командир их части воевал уже несколько месяцев, был обстрелянным командиром, и мой отец впервые за 25 лет услышал то, что теперь называют ненормативной лексикой. В бою за грубость с командира не спрашивают, и отцу пришлось к этому привыкнуть. Как и к виду трупов, оторванных рук и ног, валяющихся вокруг.

Наступили холода, выпал снег, для танка надо было готовить позицию, вырыть укрытие. Рыли лопатами. Вырыли – новый приказ – отойти в сторону на2 километраи вырыть новое укрытие. Делали.

Наши части отступали. Тут начали прибывать поездами части из Сибири и с Дальнего Востока.

Прибыл состав, полный молодых крепких ребят, одетых, обутых, вооруженных – к вечеру никого в живых. Завтра – новый поезд – к вечеру – никого живого. Послезавтра – новый поезд. Вот только так остановили фашистов.

О наградах. Тогда к наградам отношение было другое. Как кого наградят – назавтра его убивают. Это уже стало плохой приметой. Так бойцы просили слезно – не награждайте.

3 декабря их часть пошла в бой, в наступление, начался разгром немцев под Москвой. Папин танк потерял гусеницу, отец вылез и начал сам ремонт под огнём врага. Тут разорвался совсем рядом снаряд, отец успел сунуть голову под гусеницу, а всё тело его было нашпиговано более чем 50-ю осколками, контузия. Командир поприветствовал это крупной бранью, а отца повезли в госпиталь в Москву. Друзьям, привёзшим отца, сказали, что он умирает и сделать ничего нельзя, что он умер. Но в госпитале работала моя мама Стёпочкина Наталья Емельяновна, 1921 года рождения. Она его выходила, потом они полюбили друг друга, потом поженились. Отец остался инвалидом II группы, лейтенантом, а мама дослужилась до звания майора медицинской службы.

После войны они оба получили высшее образование, работали, до последних мгновений любили друг друга.

Кочнев Александр Васильевич, старший брат моего отца, родился задолго до революции. Семья была большая, детей было больше двух десятков, дураков не было. Все хотели учиться, но возможностей не было (после революции все дети получили высшее образование), только мать так и не смогла осилить грамоту. Отношения в семье были уважительные. Дети к матери обращались только на «Вы». «Вы, мама…». Учить решили одного, Александра. Все остальные с детства работали. Александр с первых дней войны был на фронте.

Во время войны Александр занимал большую должность, был полковником.

Во время битвы за Сталинград у него была лошадь и возница, возивший его через замерзшую Волгу на другую сторону.

1 апреля1943 г. они ехали после совещания в Сталинград, началась бомбёжка, снаряд разорвался возле них. Лошадь и возница оказались в воде. Александр бросился в воду и спас возницу. А сам не смог выбраться на лёд и погиб.

26 февраля1943 г. он сфотографировался и послал сестре Моте на память фотографию, а через месяц – погиб.

1 апреля1943 г. они ехали после совещания в Сталинград, началась

Моя мама Стёпочкина Наталья Емельяновна родилась в 1921 году в городе Дорогобуж Смоленской области. Семья ее отца жила в половине дома, в другой половине жил его брат с семьей. В обеих семьях было по два десятка детей и случались ссоры.

Наконец они решили разъехаться, и семья мамы очень дешево, в рассрочку приобрела большой дом в деревне. У отца была грыжа, крестьянскую работу он делать не мог и работал возчиком.

В 1933 году он вёз кирпич из одного села в другое и увидел, как грабят другую повозку, и узнал вора. Пристыдил его и не дал совершить грабёж. Вор затаил злобу и написал на моего деда донос, что он враг народа, буржуй, владеет большим домом. Арестовали деда и без суда, не слушая оправданий, отправили в ссылку на лесоповал по приговору тройки. Там он провёл какое-то время, надорвался, был отпущен домой и по дороге, пешком, – умер. Его попутчик пришел к его жене, рассказал всё и принес 1 р. 20 коп. денег.

Когда вор узнал, как расправились с его обидчиком, то пришел к его жене, моей бабушке, плакал и просил прощения, что осиротил семью.

Бабушке с детьми пришлось всё бросить и уехать в Смоленск. Там она работала в школе над оврагом техничкой, единственное, что у них было – поросёнок. Поросёнка украли соседи, есть стало совсем нечего - и мою маму отправили в Москву в семью её старшей замужней сестры, няней к её детям. Об учебе, конечно, пришлось забыть. Года через два шла мама по Москве и на столбе прочла объявление о приёме в техникум с общежитием и стипендией в г. Саратове. И поехала туда учиться. Там же нашёлся для неё и жених. В каникулы она приехала домой в Малаховку, где тем временем обосновалась семья и где её мать и родные не узнали её, так давно они не виделись.

Обратно её не отпустили, и она осталась в Малаховке. Бабушка к тому времени кончила медицинский техникум и жить стало чуть полегче. Мама поступила на рабфак, а затем в медицинский институт. В 1941 году она поступила работать в госпиталь. 19 октября медицинский институт закрыли и студентам выдали валенки и велели пешком идти в г. Нижний Новгород. А продовольственная карточка у мамы была на московский магазин, и запасов еды у неё не было. Мама пошла к своей сестре, у которой работала няней. Ту вместе с детьми из города вывозил на машине муж военный, но маму, сестру, он брать с собой отказался. 3 декабря мама увидела моего будущего отца - и в дальнейшем их жизни пошли вместе.

Стёпочкин Николай Емельянович - младший брат моей мамы. Работал техником на фронтовых аэродромах, готовил самолёты к вылету.

Когда кончилась война, его не отпустили домой, а назначили конвоиром осуждённых.

Мама, Кочнева Наталья Емельяновна, сдала экзамены в техникум и получила документ, что Кочнев Н.Е. поступил в техникум. Получив такую справку, руководство разрешило моему дяде демобилизоваться, и он поэтому остался жив и прожил долгую жизнь.

Мамин жених, призванный в армию в начале1946 г., с апреля перестал ей писать, и она решила, что он её разлюбил. В1975 г. я и мама в г. Сухуми встретили её бывшего жениха, и он в оправдание сказал, что с апреля командование их части запретило переписку. Вот так сложилась жизнь.

(На фото слево направо: Наталья Емельяновна, Николай Емельянович, Михаил Емельянович Степочкины.)

(Н.В. Кочнева)